обрезание женское в какой религии

Обрезание женское в какой религии

Урогенитальный хирург Меньщиков Константин Анатольевич
Консультация м.Беговая | Операция г.Химки | Адреса и контакты

Религиозные каноны – как ключевая причина обрезания

Во многих странах Востока обрезание является неотъемлемой частью соблюдения религиозных законов. Мужчина, пренебрегающий данной традицией, считается отрезанным от священного завета, а душа его будет отсечена от народа. Поэтому большинство представителей исламского и иудейского вероисповедания обращаются к процедуре циркумцизии.

Современная медицина предлагает правильный подход к обрезанию

Особенности церемонии обрезания у разных народов:

Обрезание в Исламе

В мусульманстве обрезание является синонимом очищения. При этом процедура не является одним из столпов Корана, однако считается негласным законом для мужчин. Основной причиной подобного ритуала является телесная чистота. В Исламе нет фиксированного возраста, когда необходимо проводить циркумцизию.
Возраст зависит от страны, региона и семьи.

Факт: как правило, процесс удаления крайней плоти происходит в поликлинике.
Врач, совершающий обрезание, не обязательно должен быть мусульманином. Однако он должен иметь соответствующее образование.

Обрезание в мусульманстве – особенности:

Обрезание у евреев

Процесс устранения крайне плоти у младенцев является одной из наиболее святых заповедей
в иудаизме. Об этом свидетельствуют данные со времен Второй мировой войны. В этот период обрезание было знаком принадлежности к религии иудаизма и могло привести к смертной казни. Однако даже в это время евреи сохраняли свои традиции.

Циркумцизию должен выполнять специально обученный человек – можль. В случаях необходимости можно обращаться к любому еврею, имеющему медицинское образование. Обязательным компонентом церемонии является наличие сандака – еврея, который держит малыша на руках и придерживает его ноги.

Сегодня вместо зажимов и обоюдоострого ножа используются хирургические инструменты, во время проведения процедуры применяется анестезия, помогающая сделать процесс циркумцизии практически безболезненным.
После операции врач консультирует пациента о процессе заживления и дает дельные рекомендации, позволяющие ускорить регенерацию.
Следует обращаться в специализированную клинику, тем более что религиозные каноны это позволяют.

Особенности обрезания в иудаизме:

Процедура может быть перенесена, в том случае, если младенец заболел. Тогда церемония назначается через 7 дней после полного выздоровления. Основанием для обрезания у евреев считается 17 глава Бытие.

Источник

«Чтобы не гуляла и не бесилась»: что такое женское обрезание и почему с ним надо бороться

Недавно в Ингушетии суд рассмотрел первое в РФ уголовное дело по факту проведения женского обрезания. Виновной грозит штраф до 40 тыс. рублей или исправительные работы. «Афиша Daily» поговорила с авторами докладов о калечащей операции из «Правовой инициативы» о том, как ее проводят и какие последствия она оставляет в жизни женщин.

Женское обрезание — калечащая операция, которой обычно подвергаются девочки до трех лет. Существует несколько вариантов — от надреза на клиторе до полного удаления всех наружных половых органов. Операция несет за собой тяжелые последствия. Редко ее проводят в медицинских условиях, чаще она делается кустарно. Девочки сталкиваются с ужасной болью, кровопотерей и инфицированием. Из‑за операции можно умереть, но статистику смертности никто не ведет.

В 2016 и 2018 году «Правовая инициатива» выпустила два доклада об этой практике в Дагестане, авторы которых — юрист Юлия Антонова и президент центра «Кавказ. Мир. Развитие» Саида Сиражудинова.

По оценке ООН, в мире проживает около 200 млн женщин, которые подверглись калечащей операции. Часть из них находится в России. Как говорится в докладе «Правовой инициативы», ежегодно около 1240 девочек становятся жертвами калечащих операций на половых органах на Северном Кавказе, и преимущественно в Республике Дагестан. Ежедневно как минимум три девочки подвергаются обрезанию.

Эксперты правовой инициативы Саида и Юлия поговорили с респондентками в высокогорных районах и селах Дагестана: с женщинами, которым провели обрезание, и теми, кто отправил своих дочерей или родственниц на операцию. Экспертами выступили сотрудники органов опеки, хирурги, гинекологи, юристы и адвокаты, представители НКО, уполномоченный по правам ребенка, имамы (звание мусульманского религиозного деятеля. — Прим. ред.).

Недавно в Ингушетии суд рассмотрел первое уголовное дело по факту женского обрезания.Операцию провели в частной детской клинике «Айболит» в городе Магас без согласия матери девочки. Мать пострадавшей рассказала, что ее бывший муж с новой женой отвели девочку в клинику, где ей сделали обрезание. Обвиняемая по делу — детский гинеколог Изаня Нальгиева, которая выполнила обрезание за 2000 рублей. За причинение легкого вреда здоровью (часть 1 статьи 115 УК) врачу грозит штраф до 40 тысяч рублей, арест до четырех месяцев или исправительные работы на срок до года.

В 2018 году «Медуза» написала написала о медучреждении «Бест-клиник», где предлагалась калечащая операция стоимостью от 50 тыс. рублей. После проверки в клинике нашли другие грубые нарушения, например, пластическая хирургия проводились без лицензии непрофильным специалистом — акушером-гинекологом.

Как появились доклады о женском обрезании

Юлия: Впервые я услышала об этом страшном обычае в 2006 году, когда проводила летнюю школу по правам женщин в Махачкале. Врач-гинеколог и руководительница благотворительной больницы для женщин Айшат Магомедова рассказывала, как оказывала медпомощь в высокогорных селах Дагестана и узнала, что многие девушки в детстве пережили калечащие операции.

Почему тема женского обрезания табуирована

Юлия: Главная трудность в нашем исследовании — нежелание девушек поднимать тему калечащих операций, выводить ее из сферы частной жизни и видеть в ней проблему. В практикующих женское обрезание горных районах встречается почти полная поддержка данной традиции. Позиция респонденток настойчиво сводится к тому, чтобы сохранить калечащую практику и передавать ее следующим поколениям. При разговоре многие замыкались или переводили тему, некоторые спрашивали: «Зачем вам это надо?» — или говорили: «Не лезьте, это наше».

Но больше всего времени заняли интервью с экспертами: информация про обрезания в Дагестане почти недоступна. Некоторые врачи и адвокаты уходили от ответа или давали уклончивые заявления. Хотя тема не была для них личной, по-видимому, разговор о калечащих операциях оставался в границах приватности. Многие отказались от интервью, но часть экспертов воспринимают операцию как дикость и не связанную с религией традицию.

Почему женщины поддерживают калечащую операцию

Юлия: Для женщин подвергнуться обрезанию — признать и доказать принадлежность к общине, а отвести родственницу на операцию — продемонстрировать социальную солидарность, поддержать репутацию семьи и тем самым «обеспечить продолжение рода». Решение об операции обычно принимается матерью или ее старшими родственниками по женской линии. Ей подвергаются девочки до трех лет, в редких случаях — до двенадцати лет. Респондентки считают, что нет смысла препятствовать этому. Такие сообщества глубоко патриархальны, с четким разделением гендерных ролей. Одна из них — контроль за своевременным производством калечащих операций.

Источник

«Простые ножницы и никакой анестезии» История россиянки о жизни после женского обрезания, кавказских обычаях и насилии

На днях муфтият Дагестана высказался о запрете на так называемое женское обрезание — калечащие операции на женских половых органах с отрезанием части клитора и малых половых губ. При этом в муфтияте указали, что у женщин разрешается удаление «лишней» кожи вокруг клитора. Это заявление раскололо экспертное сообщество: одни посчитали такое заявление победой — еще пару лет назад правозащитники не могли надеяться на помощь муфтията в борьбе с дикими обычаями, другие — что это попытка религиозных деятелей усидеть на двух стульях, поскольку это неполный запрет на насильственные практики. Кроме того, для некоторых народов, например, Ингушетии, которые также практикуют женское обрезание, духовное управление мусульман Дагестана не станет авторитетом, а большинство мужчин в районах, где такое практикуют, все еще поддерживают этот обычай. По просьбе «Ленты.ру» журналистка Марьяна Самсонова записала монолог подвергнувшейся такой практике россиянки и узнала у экспертов, чем грозят такие операции, а также, чего можно ожидать от новой фетвы.

«Несколько дней я не могла говорить»

Мария (имя по ее просьбе изменено)

Я пережила эту процедуру тридцать лет назад. Помню, что о ней в селе и на улице, где мы играли, говорили старшие девочки, некоторые — даже с бравадой. Что-то вроде: «Мне сделали, и сестрам, и кузинам сделали, а если не сделать, то ты не сможешь стать женщиной и мусульманкой». Помню, что девочки, мои соседки, шушукались о ножницах, и про меня говорили, что мне еще не сделали.

Что с ними сейчас, и делают ли эту операцию в селе всем девочкам, я не знаю. Не общаюсь с родней. Но пока жила там, слышала, кому сделали, и между собой обсуждали, кому сколько «там» отрезали. Точного стандарта не было. Возможно, потому, что проделывающие эту процедуру женщины — пожилые и подслеповатые.

Никакой операционной, само собой. Домашние условия, какой-то предбанник, чтобы ничего не испачкалось, если кровь — никакой дезинфекции, перчаток, спирта или стерильных инструментов. Простые хозяйственные ножницы. Никакого обезболивающего или анестезии. Перевязки нет. Тело заживает, как может. Но я не слышала, чтобы от этого у нас кто-то умер. Может быть, бывали осложнения, но в разговорах их не связывали с причиной. Девочкам у нас делали обрезание в дошкольном возрасте.

Это была высокая женщина, лица не помню, помню силуэт, который загородил мне свет на фоне открытой двери. Черный платок и большие ладони. Еще две тети меня держали за руки и за ноги и давили сверху, чтобы не поднялась. Заставили раздеться. Я испытывала сильный стыд.

А потом резкая боль. Не помню, кричала ли я, но почему-то хотела спрятаться, хотя меня уже больше не держали. Мне казалось, кровь остановится, и все пройдет, как было раньше. Очень сильно пекло, так сильно, что я несколько дней не могла говорить. Но особых осложнений не было.

Ничего не прошло. Мне отрезали часть головки клитора. Но это я узнала уже потом. Возможно, это впоследствии стало причиной развода. Интимные отношения с мужем меня не заинтересовали. Мой супруг, впрочем, не замечал, что с точки зрения физиологии у меня что-то не так. И я ни разу не задумывалась, что надо что-то восстановить. Хотя читала о хирургической гинекологии тазового дна и интимной пластике. Это целая архитектура, оказывается.

Чисто по-женски скажу: у меня прохладные чувства к этой стороне отношений. Даже к психологу ходила — не помогло. Честно сказать, я боялась говорить об этом откровенно даже со специалистом.

Все, что касается интимного, с самого детства у нас говорилось шепотом между подружками, как неприличное. Мне и сейчас это очень тяжело. В итоге мы с психологом не добрались до обсуждения этой части моей жизни, даже когда я пошла на терапию осознанно, во взрослом возрасте и к дорогому специалисту. В итоге я так это и не проработала. Может, нужен другой специалист.

Мне неизвестно, кто именно из моих родных принял решение об этом действе надо мной. Быть может, никто конкретный, а просто решили, что пришла пора и до школы надо. Со своей матерью я тоже об этом не говорила. Стеснялась. Где-то глубоко во мне сидит, что это закрытая тема, это то, что не обсуждается. Матерей не спрашивают.

В другом селе моей же народности я слышала, как женщине сказали: «Хорошо, что родила мальчика, была бы девочка, ее бы обрезали». Мать может не знать, что собираются сделать с дочкой. Например, родня отца увозит ее на выходные в гости, а возвращает без клитора. Но многие женщины считают это необходимостью и даже обязанностью.

Еще в одном случае женщина из Чечни вынуждена была пройти обрезание уже взрослой, потому что влюбилась в нашего горца, а у нас так принято. Наверное, взрослой не так страшно. Рассказывали, что ей сделали небольшую рану, и это было в больнице, а не где-то в сарае. Он согласился жениться только после обрезания невесты.

Источник

Все за сегодня

Политика

Экономика

Наука

Война и ВПК

Общество

ИноБлоги

Подкасты

Мультимедиа

Общество

Женское обрезание в Сомали: девочек калечат опасной бритвой (NRK, Норвегия)

Сомали — Из всех стран мира женское обрезание чаще всего встречается в Сомали. Аша Абди калечит девочкам половые органы уже 15 лет.

Все необходимые для этого инструменты она хранит в желтой сумочке. Сперва Аша Абди достает полупустой флакон одеколона.

«Когда после надреза начинается кровотечение, я останавливаю кровь одеколоном», — объясняет она.

На стекле флакона играет солнечный зайчик.

Корреспондента «Эн-эр-ко» она принимает во дворе своей лачуги в трущобах Харгейсы, столицы самопровозглашенной и никем не признанной республики Сомалиленд.

Ее ремесло — делать обрезание 7-8-летним девочкам традиционным способом, и она очень им гордится.

«Я люблю свою работу, это все, что у меня есть», — признается она.

Всемирная организация здравоохранения признала женское обрезание увечащей операцией — чтобы подчеркнуть жестокость данного вмешательства. В Сомали через него проходят 98% женщин. По данным ООН, это самый высокий процент в мире.

Бритва

Аша Абди расправляет на земле узорчатый платок и достает из желтой сумочки бритвенное лезвие и шприц.

«Чтобы было не так больно», — объясняет она и вытирает иголку пальцами.

Она сминает платок и водит бритвой по мягким складкам ткани, демонстрируя, как делается процедура обрезания.

«Я все делаю осторожно. Сперва я подрезаю половые губы, а затем отхватываю часть клитора, вот так», — бритва скользит по хлопчатобумажной ткани.

Абди описывает самую зверскую разновидность увечья. Это обрезание третьего типа, так называемая инфибуляция, или «фараоново обрезание».

Обрезанных женщин в мире порядка 200 миллионов, но масштабы вмешательства сильно разнятся от страны к стране.

Иголка

Аша Абди прищемляет пальцами складку узорчатой ткани и достает иглу.

«Я сжимаю кожу вот так и оставляю небольшую дырочку. Потом зашиваю», — говорит она, размахивая иголкой вокруг получившегося отверстия размером с карандаш.

Отверстия хватает для выхода мочи и менструальной крови.

Делать обрезание она научилась от мамы и бабушки. Медицинского образования у нее нет, но она уже потеряла счет, сколько девочек прошло через ее руки.

«Такая культура. Пока тебя не обрежут, нельзя молиться. Будешь грязной, все будут дразнить и издеваться», — объясняет она.

Кристине Прэсттун: Вас не мучает совесть за ту боль, что вы причинили юным девочкам?

Аша Абди: Я чувствую их страдания, но такая у нас культура. Я делаю все то же самое, что моя мать сделала со мной.

Врач

Вмешательство настолько обширно, что для половых сношений и родов сомалийских женщин приходится «разрезать» заново.

Акушер Абирахман Авкомбе из родильного отделения больницы в Харгейсе рассказывает о трудностях, с которыми обрезанные женщины сталкиваются во время родов.

«Обрезание снижает эластичность влагалища. Выход плода затруднен, и ребенок часто застревает. Это ставит под угрозу жизнь ребенка и матери», — объясняет врач.

Контекст

Raseef22: избавиться от сатаны при помощи обрезания

Чтобы без похоти и разврата

Почему в Дагестан вернулось «женское обрезание»?

Что положит конец женскому обрезанию?

Каждый день ему попадаются минимум две пациентки с серьезными травмами в области половых органов. Он предпринимает все усилия для борьбы с этой варварской традицией — своих пациенток он фотографирует.

Врач приглашает корреспондента «Эн-эр-ко» в свой кабинет и загружает папку с фотографиями изуродованных гениталий. На одной — влагалище с кистой размером с грейпфрут. На другой половые губы отрезаны целиком, а остальное зашито.

«Я сам сделал эти фото, чтобы запротоколировать масштабы бедствия. Я показываю их религиозным лидерам и другим влиятельным людям. Я хочу, чтобы они очнулись и хоть что-то с этим сделали», — горячо объясняет Авкомбе.

Калечащие операции на женских половых органах опасны для жизни, объясняет он. В прошлом январе от кровопотери умерла десятилетняя девочка. В действительности же смертельных исходов, скорее всего, гораздо больше.

Религия

В Сомали женское обрезание считается мусульманским обычаем, хотя, вероятнее всего, вошло в обиход задолго до принятия ислама.

«В наши дни обрезание считается посвящением Аллаху», — объясняет Абдирахман Осман Гаас, директор организации «Нафис» из Харгейсы.

«Нафис» расшифровывается как «Объединение против женского обрезания в Сомалиленде» и выступает за полный его запрет. По словам Гааса, организация добивается принятия соответствующих законов, но наталкивается на сопротивление.

Он считает калечащие операции серьезным правонарушением и крупнейшей проблемой в жизни сомалийских женщин.

«Мне кажется, нездешним трудно понять, как это у родителей поднимается рука уродовать своих восьмилетних дочерей. Родители вовсе не хотят причинять им вред, они уверены, что того требует ислам», — объясняет он.

Обрезание также помогает контролировать женскую сексуальность, гарантируя, что девушка до брака останется девственницей. Таким образом, вмешательство оправдывается традицией, религией и добродетелью.

Веревка

Аша Абди перевязывает десятилетней девочке бедра веревкой, чтобы показать, что бывает после операции. Веревка стесняет движения: ходить получается лишь крошечными шажками.

«И так семь дней», — поясняет Абди.

Девочку обрезали два года назад, и она хорошо помнит, как это было. В то же время увечье смыло с нее клеймо «нечистой».

«Другие перестали меня дразнить. Это приятно. Я рада, что я теперь „своя», но все равно помню, как было больно», — шепчет она.

Ремесло дает знахарке Абди возможность заработать кусок хлеба собственным детям.

— Что-нибудь может заставить вас бросить ваше ремесло?

— Если выйдет закон, что обрезания запрещены, бритву выброшу не только я, но и сотни других женщин.

В 2018 году в Сомалиленде вышла фетва — религиозный запрет. Но она касается лишь двух видов обрезания, так что до полного запрета еще далеко.

Женское обрезание

Власти, активисты и медицинские круги предпочитают термины «калечащие операции женских половых органов» или «генитальные увечья», чтобы избежать путаницы с мужским обрезанием, процедурой гораздо менее жестокой и болезненной.

Выделяется три типа женского обрезания и одна сборная категория.

Туда входят все виды вмешательства, включающие частичное или полное удаление наружных женских половых органов, а также другие вторжения без медицинских показаний.

Обычно процедуру проходят девочки от младенческого возраста до 15 лет.

Никакой пользы для здоровья женское обрезание не приносит — лишь боль и опасность осложнений в будущем.

Обрезание может привести к сильному кровотечению, инфекциям, проблемам с мочеиспусканием, осложнениям при родах и риску смерти новорожденных.

По данным ЮНИСЕФ, всего через различные формы женского обрезания прошли по меньшей мере 200 миллионов женщин и девочек.

Операция распространена в 30 странах мира. Половина обрезанных женщин живут в Египте, Индонезии и Эфиопии.

Это вмешательство связано с этнической и культурной принадлежностью и обусловлено социальными нормами. Обычай практикуется как мусульманами, так и христианами.

В Норвегии калечить женские половые органы запрещено. Этот обычай также нарушает Конвенцию ООН о правах женщин и Конвенцию о правах ребенка.

Женское обрезание нарушает права девочек, лишая их возможности самим принимать решения в отношении собственного тела.

Материалы ИноСМИ содержат оценки исключительно зарубежных СМИ и не отражают позицию редакции ИноСМИ.

Лучшие

Все комментарии

armterr

vladt

iron1

armterr

Belskiy

Мехханик

демократор

Дикси

БезянаБога

Open Gamer

Pavlention

в ответ ( Показать комментарий Скрыть комментарий)

Популярное

Поляки о плавучей АЭС: русские на целую вечность опережают нас в технологиях (Interia)

SZ: в Германии захотели заморозить «Северный поток – 2» ради Украины и назло России

Info: налоги будут расти, а пенсии отменят. Прогноз на ближайшие годы

SZ: в Германии захотели заморозить «Северный поток – 2» ради Украины и назло России

Поляки о плавучей АЭС: русские на целую вечность опережают нас в технологиях (Interia)

Iltalehti: Григорий Явлинский предсказал войну с Украиной

При полном или частичном использовании материалов ссылка на ИноСМИ.Ru обязательна (в интернете — гиперссылка).
Использование переводов в коммерческих целях запрещено

Ошибка

Произошла ошибка. Пожалуйста, повторите попытку позже.

Факт регистрации пользователя на сайтах РИА Новости обозначает его согласие с данными правилами.

Пользователь обязуется своими действиями не нарушать действующее законодательство Российской Федерации.

Пользователь обязуется высказываться уважительно по отношению к другим участникам дискуссии, читателям и лицам, фигурирующим в материалах.

Публикуются комментарии только на русском языке.

Комментарии пользователей размещаются без предварительного редактирования.

Комментарий пользователя может быть подвергнут редактированию или заблокирован в процессе размещения, если он:

В случае трехкратного нарушения правил комментирования пользователи будут переводиться в группу предварительного редактирования сроком на одну неделю.

При многократном нарушении правил комментирования возможность пользователя оставлять комментарии может быть заблокирована.

Пожалуйста, пишите грамотно – комментарии, в которых проявляется неуважение к русскому языку, намеренное пренебрежение его правилами и нормами, могут блокироваться вне зависимости от содержания.

Источник

Жизнь«Женское обрезание»: Как вышло, что девушек до сих пор калечат

Как мир борется с тем, что женщинам отрезают клитор

В России вновь заговорили о калечащих операциях на половых органах девочек — проект «Правовая инициатива» опубликовал отчёт об этих практиках в республиках Северного Кавказа. Это уже вторая подобная публикация, первая вышла полтора года назад. На этот раз исследовательницы сконцентрировались на том, как к калечащим операциям относятся мужчины региона, а также изучили, как изменилась ситуация с момента публикации первого отчёта и изменилась ли вообще. Даже по приблизительным и самым скромным оценкам, жертвами калечащих операций на Северном Кавказе ежегодно становятся 1240 девочек, преимущественно из Дагестана.

Калечащие операции на половых органах кажутся чем-то далёким, практикой из прошлого, но они распространены гораздо больше, чем кажется. Свидетельства о современных операциях можно найти не только в некоторых странах Африки и Азии и на Среднем Востоке, где сохранены патриархальные традиции, но и в странах, считающихся более «благополучными», например США или Сингапуре. По оценкам Фонда народонаселения ООН, в мире живут порядка двухсот миллионов женщин, ставших жертвами практики. Это число может быть гораздо выше, поскольку не все женщины признаются, что это произошло с ними: многие живут в закрытых сообществах и оберегают традиции от посторонних, другие стыдятся признаться в том, что с ними произошло, третьи не видят в произошедшем ничего страшного — и не хотят привлекать к этому внимания.

Что такое «женское обрезание»

Калечащие операции на половых органах девочек называют ещё «женским обрезанием», но от этого термина в мировой практике постепенно отказываются: он вызывает ассоциации с мужским обрезанием — процедурой, которая может проводиться по медицинским показаниям. На самом деле для «женского обрезания» нет и не может быть медицинских предпосылок — напротив, она может привести к серьёзным проблемам со здоровьем и даже смерти. В английском языке помимо термина «female genital mutilation», то есть «калечащие операции на женских половых органах», можно встретить ещё и выражение «female genital cutting» — это можно перевести как «повреждение» или «надрезание женских половых органов», в зависимости от типа процедуры.

ВОЗ выделяет четыре типа практик в соответствии с их тяжестью. Тип I, или клиторидэктомия, подразумевает полное или частичное удаление клитора. В некоторых случаях удаляют только капюшон клитора или делают надрез. Тип II подразумевает удаление клитора и половых губ — иногда удаляют только малые половые губы, иногда и малые, и большие. При типе III (его ещё называют инфибуляцией или «фараоновым обрезанием») удаляют малые или большие половые губы, а затем ткани зашивают, оставляя лишь маленькое отверстие. Наконец, к типу IV относят все остальные калечащие операции на половых органах, например проколы, надрезы, прижигания или разрезы во влагалище.

Чаще всего калечащие операции проводят на несовершеннолетних девочках. В половине стран, где они практикуются, им подвергаются в основном девочки до пяти лет; в других странах с ними чаще сталкиваются девочки-подростки. В Кении процедуру традиционно проводили в день свадьбы — чаще всего девушкам к этому моменту исполнялось восемнадцать-двадцать лет.

Где и почему делают калечащие операции

По данным фонда ООН в области народонаселения, калечащие операции на женских половых органах практикуют в двадцати девяти африканских странах (например, в Египте, Эфиопии, Гамбии, Гане, Кении, Либерии, Нигерии, Судане, Танзании, Уганде и других), некоторых сообществах в Азии (в Индии, Индонезии, Малайзии, Пакистане и Шри-Ланке), на Среднем Востоке (Оман, ОАЭ, Йемен), в Ираке, Иране, Палестине и Израиле, Южной Америке (в Колумбии, Эквадоре, Панаме и Перу), а также в отдельных сообществах Грузии и России. Жертвами практики также становятся в Европе, США, Новой Зеландии и Австралии — с ней сталкиваются эмигрантки из стран, где практика по-прежнему существует.

Больше всего в мире распространены калечащие операции первого и второго типа. Через операцию третьего типа, то есть «фараоново обрезание», проходят около 10 % всех жертв — оно встречается в Сомали, Джибути и северной провинции Судана. Кандидат политических наук, юрист, президент Центра исследования глобальных вопросов современности и региональных проблем «Кавказ. Мир. Развитие» и одна из авторов отчёта о калечащих операциях в республиках Северного Кавказа Саида Сиражудинова отмечает, что на территории Кавказа большинство операций сводится к имитации «обрезания» (царапине, надрезу), но можно встретить и более жестокие формы практик.

Как именно возникла практика, точно неизвестно. Официально ни одна из религий её сейчас не поддерживает, но практику нередко объясняют религиозными традициями, особенно в исламе. Правда, связывать калечащие операции только с религией нельзя — их проводят и по многим другим причинам.

Юлия Антонова, юрист, сотрудничающая с проектом «Правовая инициатива», и одна из авторов отчёта, отмечает, что в Дагестане практику проводят закрытые общины, живущие в труднодоступных высокогорных районах и местностях восточного Дагестана: «Они рассматривают эту практику как часть этнического обычая, и с религией она не связана. Они продолжают её воспроизводить, потому что считают, что это часть культуры, часть идентичности, часть их самобытности. Над тем, чтобы этой практики не было, никто не работает — сами они от калечащих практик отказываться не планируют».

В некоторых случаях калечащие операции связывают с представлениями о том, что это якобы более гигиенично. Многие считают, что практика должна сделать женщину «менее темпераментной», уменьшить её сексуальную активность — а так как она не получает удовольствие от секса, она не будет изменять мужу, и её брак останется крепким.

Сами операции часто проводят старейшины сообщества. При этом патриархальную традицию поддерживают женщины — чаще всего калечащие процедуры проводят именно они. На Северном Кавказе процедуру, как правило, осуществляют близкие родственницы девочек: матери, тёти, бабушки. В некоторых странах процедура, наоборот, «медикализируется», и её делают медицинские специалисты: врачи, медсёстры, акушерки. Так происходит, например, в Египте, Судане, Кении, Нигерии и Гвинее; можно найти свидетельства того, что это есть и в Дагестане. Считается, что это делает процедуру менее опасной для здоровья и более гигиеничной, хотя опасные последствия для здоровья могут возникнуть в любом случае.

Как с этим пытаются бороться

Законодательно проблемой «женского обрезания» занялись относительно недавно — в восьмидесятых-девяностых годах. Сейчас законодательный запрет действует в двадцати пяти африканских странах (правда, в Либерии он был введён только в этом году — и только на год), а также во многих странах Европы, Австралии, Канаде и США. С 1997 года «женским обрезанием» занимается ООН — организация публично осуждает калечащие операции и призывает разрабатывать соответствующую нормативную базу.

«Два года назад я была ярой противницей вмешательства государства в этот вопрос. Сейчас я думаю, что оно неизбежно и желательно, — отмечает журналист, шеф-редактор портала „Даптар“ Светлана Анохина по поводу ситуации, сложившейся в Дагестане. — С одной стороны, нужна та схема, которую мы уже разработали — воздействие через Минздрав, распространение буклетов, листовок, которые должны быть в каждой гинекологии, роддоме, районных больницах. Плюс строжайший приказ врачам докладывать о подобных случаях. С другой стороны, нужно жёстче работать с духовенством. Это калечащие практики, это издевательство над ребёнком, не достигшим совершеннолетия, принятие за него такого решения уголовно наказуемо. Об этом все забывают».

Правда, одних законодательных инициатив недостаточно: процедуры могут по-прежнему проводить подпольно. Юлия Антонова считает, что повлиять на ситуацию на государственном уровне можно: в отчёте о ситуации на Северном Кавказе авторы приводят успешные международные стратегии. «Но нужно понимать, что если мы говорим, например, об африканских странах или европейских странах с большим наплывом мигрантов, там период борьбы с этими практиками составляет от тридцати-сорока лет. Мы пока только ищем путь», — добавляет она. Антонова также отмечает, что многие юридические нормы долгое время оставались «мёртвыми»: операции замалчивались, люди отказывались жаловаться на ближайших родственников, принявших решение об операции.

«В отношении к проблеме практически ничего не изменилось. Даже те люди, которых в 2016 году поставили нос к носу с проблемой, сейчас будто забыли о ней, — говорит Светлана Анохина. — Я выложила в фейсбуке скрины со страницы одной из самых влиятельных мусульманских газет в Дагестане „Нур-Ул Ислам“, где прямым текстом написано, что надо обрезать, что это гарантирует всяческую пользу, в частности, нравственность. Этот пост был удалён, но аналогичный „ВКонтакте“ остался. Если мусульманская газета прямо призывает обрезать девочкам кончик клитора, понятно, что ни о каком прекращении практики речи быть не может». Эксперты считают, что для решения проблемы нужна в первую очередь просветительская работа, разъясняющая, какой вред здоровью наносит даже «символическая» операция. Юлия Антонова отмечает, что её должны вести местные общественные организации или гражданские активисты, которым доверяют жители.

Саида Сиражудинова говорит, что в нескольких аварских районах, где традиционно проводилась практика, от неё отказались. Где-то это произошло под влиянием советской власти, политики атеизма и «раскрепощения горянки». Где-то изменения случились позже, около двадцати лет назад — благодаря религиозному возрождению, попыткам разобраться в вопросах ислама и имамам, которые говорили, что процедуру не обязательно или вообще не нужно делать.

«Чтобы ситуация изменилась сейчас, необходимо повышать и общую, и религиозную грамотность населения, — говорит Саида Сиражудинова. — Важную роль играет позиция авторитетных для данной группы религиозных деятелей (шейхов, имамов, алимов) или структур, формирующих религиозную стратегию. Но не менее важна позиция местных религиозных авторитетов (на уровне села или общины — джамаата), с которыми население непосредственно сталкивается и кому задаёт вопросы. В большинстве случаев именно имамы сельского уровня способствовали искоренению операций».

Источник